Радиус поражения - Страница 135

135

Толчок в плечо – и тут же быстро поймать цель в прицел для нового выстрела.

Шестиног, схлопотав пулю, передумал аннигилировать танк, и вообще у него резко поменялось настроение. Шатаясь на подгибающихся лапах, он поймал новый подарок. Тоха сейчас бил бронебойно-зажигательными и, похоже, попал оба раза удачно.

Третьего выстрела сделать не получилось – монстр клюнул носом, затем завалился набок, рухнул с крыши в проход меж гаражей. На земле начал яростно размахивать лапками, проламывая стены и испуская из щелей «доспеха» струйки ядовито-оранжевого дыма.

Пацан, ошеломленно наблюдая за плодами деяния Тохиных рук (и его винтовочки), севшим голосом произнес:

– Ты свалил шестинога! Антон, да ведь ты его убил! – Похоже, он сам не верил своим словам.

Над головами просвистело опять, и это не шальные пули – Тоха увидел, как в дыму мелькают автоматчики, явно направляясь в сторону пожарки. На ходу некоторые из них стреляли, похоже, по крыше. Все – позиция точно засвечена. Причем по лестнице уже не уйти – она простреливается хорошо. Через чердак сам путь перекрыл, остается одно – по крышам пристроек.

Сам себя загнал в ловушку с одним выходом – как последний дурак.

А еще в разрыве дымного марева успел заметить танк Никитина. Машина горела жарким костром, но все еще двигалась – отчаянно рвалась к озеру. Думают, что там получится сбить такое пламя? Как-то наивно… Без разницы, что они думают, – бой для них, похоже, окончен. А раз для них, то и для всех: пора уносить ноги.

За спиной послышался кашель, обернувшись, Тоха увидел, как из дыма показывается Лысый. Бедняга, похоже, надышался гадости – его аж выворачивало.

– Где тебя черти носили?!..

– Да я… Да ты сам сказал гудрон зажечь! А он, собака, плохо загорался. А потом сзади подкладывал, а потом не мог к вам пройти – огонь загородил все. По пристройке пробирался. Тоха – там стреляют!

– Хватай рюкзак – и уходим!

– А Юлька где?!

– В… В КАРАГАНДЕ!!! Уходим давай!

В следующий миг крышу шатнуло под ногами, Тоху что-то резко толкнуло в бок, заставило опрокинуться на пацана, подмяв его под себя. Тут же вскочив, он без страха и удивления увидел, что в нескольких шагах бортик изуродовало чем-то внушительно-смертоносным – наверное, снарядом.

– Уходим! Лысый! Рюкзак хватай!

Свой голос Тоха слышал теперь как-то издалека, через звенящие помехи. Слишком близко к взрыву побывал. Хорошо, что бортик от осколков защитил.

* * *

Стоило навести установку по горизонтали, как нарушалась вертикальная наводка. Наводили по вертикали – сбивалась горизонтальная. Тришкин кафтан… Ствол сейчас был намертво соединен с шасси – ни малейших средств для его автономного наведения в распоряжении артиллеристов не осталось. Хочешь поймать цель в прицел – двигай всю многотонную машину.

Беспилотник продолжал описывать монотонные круги. Не мешал – просто нервировал. Можно, конечно, попробовать его сбить – только зачем? Все равно он уже свою работу выполнил – нашел их. Снизу время от времени прилетали гаубичные снаряды – разрывались в угрожающей близости от вершины. Похоже, бьют издалека – стараются успеть подавить установку до выстрела. Хорошо, что мажут сильно, – нет у них своего Егорыча. Понимают свинки, что сейчас будет? Или просто действуют по инструкции? Да какая разница – сюда уже в любом случае спешит целая бронированная смерть. И Никитин ее не остановит – у него своих проблем выше головы. Пожар внизу уже на десяток гектаров растащило – куда ни глянь, огонь и дым. Рощин бы в жизни не поверил, что такой грандиозный бардак могут устроить одинокий танк и четверо оболтусов. Но придется поверить – сам ведь это видел.

Очередной снаряд разорвался на самом краю плоской вершины – в воздух поднялись тонны грунта, по броне самоходки защелкали осколки. Что-то злобно рвануло генеральский лампас на штанине – ткань начала намокать, быстро тяжелея. Обернувшись на вскрикнувшего Егорыча, Рощин увидел, как тот зажимает ладонью левую щеку – из-под пальцев сочится кровь.

– Вы ранены?!

– Задели, падлы! Но шрам красивый будет – девки сразу полюбят!

Старик, похоже, и в адском котле не сможет вести себя прилично – начнет чертям анекдоты травить.

– Вы скоро?! Времени у нас уже не осталось!

– Чуть-чуть бы повыше навестись, – мрачно заявил Онищенко (даже в такой непростой момент он не расставался с зажженной папиросой).

– Времени нет!

– Недолет может быть.

– Большой?!

– Не знаю – при наших картузах надо наводиться между вторым и третьим этажом, для гарантии. А сейчас у нас первый на прицеле, и не совсем середина.

– Хватит! Все – стреляем! Онищенко, предупредите наших, если там еще кто-то жив! Егорыч – пульт мне! Бульдозер убрать!

Все – последний штрих. В руках у Рощина маленькая коробочка с одним-единственным переключателем. Артиллеристы, подготовив установку к дембельскому аккорду, не могли спрогнозировать его результат. Находиться возле ствола в тот момент, когда это случится, по их мнению, было нежелательно. Вот и появилась простейшая мера предосторожности – полковник мог теперь выпустить снаряд, находясь от орудия за пару десятков метров: именно такая длина у провода.

Бульдозер отъехал в сторону, развернулся боком; Тарас, выпрыгнув из кабины, залег за тяжелой машиной. Рядом присели Онищенко и Егорыч. Разумно – дистанция до цели около трех километров: не столь уж много. Ударная волна от тактического заряда на таком расстоянии не смертоносна – мощь подрастеряет. Перевернуть многотонный агрегат ей будет не под силу.

135